БАЛТИЙСКИЙ ФЛОТ
Чтобы удержать завоеванное, нужно было спешно создавать Балтийский флот. На верфи реки Сяси, впадающей в Ладожское озеро, стали строить 6 фрегатов. В 1702 г. два из них были спущены на воду. Это были первые суда будущей Балтийской эскадры.
В 1703 г. А. Д. Меншиков выбрал на берегу Свири место для новой верфи. Оно называлось Лодейное Поле, там издавна строили ладьи. На этой верфи Петр проработал 6 недель и заложил несколько судов. Кроме названных судов там же строили 5 шнеков и один галиот. Суда строили с небольшой осадкой, так как глубина Свири в устье составляла 2,4 м (8 футов), у Шлиссельбурга (Орешка) - 2,1 м (7 футов). Чтобы провести по Свири и Неве фрегаты с осадкой более чем 2,7 м (9 футов), на мелких местах их приходилось разгружать и даже снимать мачты.
Ширина судов была соответственно 7 и 5 м. Чтобы иметь возможность строить суда большие, чем эти, нужны были верфи на глубоком месте, желательно на берегу моря. В 1703 г. в устье Невы были заложены Петропавловская крепость и город Петербург. На острове Котлин стали строить крепость, охранявшую подступы к городу с моря. К концу 1704 г. на отмели близ острова Котлин уже существовала трехъярусная башня с валами, на которых стояло 14 орудий, а на батареях острова - еще 64. Коменданту крепости Кроншлот, построенной на острове Котлин, было велено "содержать сию цитадель, с Божьей помощью, аще случится, хотя до последнего человека".
Потребности кораблестроения принудили Петра I рисковать и заложить верфь в только что основанном Петербурге, где в любую минуту можно было ждать нападения шведов. 5 ноября 1704 г. на том месте, где сейчас стоит здание Главного Адмиралтейства со шпилем и корабликом на его конце, было заложено Адмиралтейство. В конце 1705 г. его уже обнесли валом с частоколом и рвом перед ним. Соорудили бастионы с орудиями, обращенными к Неве. Шведы неоднократно пытались атаковать Петербург и Котлин, но взять их не сумели. В 1708 г. из Эстляндии выступили два шведских полка генерала Штромберга, которые разбил генерал-адмирал Ф. М. Апраксин. Затем на Петербург двинулась 13-тысячная армия генерал-майора Любекера и 22 шведских корабля под командованием адмирала Анкерштерна. Нападавшие не смогли захватить Петербург и Кроншлот, но и у Ф. М. Апраксина не хватило сил, чтобы их уничтожить. Полки Любекера переправились через Неву, и пошли вдоль побережья Финского залива, разыскивая шведские склады продовольствия, давно захваченные русскими. Голодавших шведов преследовали полки Ф. М. Апраксина, которые уничтожали каждый отряд противника, отставший от основных сил.
В небольшом сражении у крепости Копорье в руки шведов попало письмо, написанное якобы графом Ф. М. Апраксиным начальнику русского отряда и содержавшее уведомление, что граф идет ему на помощь с большими силами. Поверившие дезинформации, шведские войска спешно погрузились на суда там же, в Копорском заливе, и ушли восвояси. В этом бесславном походе с 8 августа по 22 сентября армия генерал-майора Любекера потеряла до 15 тыс. человек, т. е. до половины состава своей армии.
С моря шведской эскадре помешала захватить Петербург и Кроншлот русская эскадра, которая к 1708 г. стала реальной силой на фронте военных действий. Посол Англии в России Чарлз Витворт не только доложил в Лондон о победе русской армии и флота над армией Любекера и эскадрой адмирала Анкерштерна, но и послал туда "список судов царского флота, в май 1708 г. стоявших на якоре в 30 верстах от Петербурга между островом Ричарда и Кроншлотом, под начальством генерал-адмирала Апраксина и вице-адмирала Корнелия Крюйса". Можно предположить, что все эти суда с августа по октябрь защищали Петербург, остров Котлин и всю Ингерманлан дню от нашествия шведов.
Итак, Российский флот на Балтике отличался от флота Швеции тем, что кроме больших линейных кораблей включал много мелких судов - галер, полугалер, бригантин, которыми было удобно маневрировать в шхерах. Первым крупным морским сражением между флотами двух воевавших держав была битва при Гангуте, которая произошла 27 июля 1714 г.
Ранней весной 1714 г. из Кроншлота вышли 99 полугалер и скампавей, имевших осадку в 3 и 4 фута (от 0,9 до 1,2 м), и с ними для охраны шли линейные корабли под командованием Петра Михайлова, как приказал себя именовать царь. Флотилия дошла до Березовских островов и разделилась надвое: галерный флот под руководством Ф. М. Апраксина пошел к Гельсинфорду (Хельсинки), а корабли - в Ревель (Таллинн), чтобы помешать шведской эскадре войти в Финский залив.
Галеры Ф. М. Апраксина должны были обогнуть мыс Гангут, пройти к городу Або (Турку) и оттуда двинуться к Аландским островам. Если бы флотилия овладела островами, над Швецией нависла бы угроза нападения русских. Но этим планам не суждено было осуществиться. Ф. М. Апраксин провел эскадру в шхерах вдоль берега Финляндии и у мыса полуострова Гангут увидел поджидавшую его шведскую флотилию во главе с адмиралом Ватрангом.
99 небольших русских судов, предназначенных для действий в шхерах, не могли победить могучую шведскую флотилию. Потому Ф. М. Апраксин и прибывший к месту военных действий Петр I решили в узком месте Гангутского полуострова прорубить просеку длиной 2500 м и по ней на полозьях перетянуть суда с восточной стороны полуострова на западную. Когда подготовительные работы были почти закончены, Ватранг узнал о них и послал 25 июля контр-адмирала Эреншельда с частью флотилии встретить перетаскиваемые русские суда на запад полуострова. Одновременно он послал 8 линейных кораблей, фрегат и 2 бомбардирских судна на восток полуострова, чтобы запереть в бухте Тверминнее остальные русские суда.
Раздроблением эскадры адмирала Ватранга, ранее стоявшей у мыса Гангут, не преминул воспользоваться царь. Он приказал 26 июля капитан-командору Змаевичу с 20 скампавеями идти из буты Тверминнее на юг, обогнуть шведскую флотилию значительно мористее ее расположения и прорваться на запад полуострова, где и заблокировать находившиеся там суда контр-адмирала Эреншельда. Манёвр удался блестяще. На море в тот день был полный штиль, и парусные шведские корабли не могли двинуться с места и задержать проходившие мимо них весельные русские суда, а корабельная артиллерия шведов не причинила им вреда, так как скампавеи шли вне дальности обстрела.
Увидев желаемое завершение своего замысла, Петр I послал по тому же маршруту еще 15 скампавей. Адмирал Ватранг, раздосадованный тем, что мимо его эскадры: беспрепятственно прошли 35 русских судов, ночью перевел корабли дальше от берега, туда, где накануне прошли русские скампавеи. Этой серьезной ошибкой адмирала немедленно воспользовался царь. Убедившись ранним утром 27 июня, что шведские корабли отошли в море и между ними и берегом образовалось широкое не простреливаемое пространство, Петр I приказал легким судам на веслах еще раз пойти мимо шведской эскадры, недвижимой из-за продолжавшегося штиля. Потеряв в этом переходе лишь одну галеру, вся русская эскадра оказалась на западной стороне мыса Гангут и окружила шведские корабли контр-адмирала Нильсона Эреншельда. Несмотря на значительный численный перевес русской эскадры, шведы отказались сдаться, и их суда были взяты русскими моряками на абордаж. В этом сражении и русские и шведские моряки показали стойкость и мужество, бесстрашие и воинскую выучку.
Героически сражавшиеся суда шведской эскадры были взяты в плен. Узнав об этом, адмирал Ватранг с остатками своей эскадры ушел к Аландским островам. Битва при Гангуте была первой победой, одержанной | молодым Российским флотом над могущественным флотом Швеции. С этого момента шведы уже не смели говорить, что Балтийское море - это тот "ручей, через который русское войско не перепрыгнет", как иронически выразился шведский король Густав-Адольф в 1617г., подписывая Столбовский договор. После поражения при Гангуте шведские суда стали избегать сражений с русским флотом, который с каждым годом рос и к 1720 г. уже вдвое превосходил флот противника. К 1725 г., когда умер Петр I, флот России насчитывал 48 линейных кораблей и 787 более мелких - фрегатов, галер, полугалер и бригантин. Достижения страны в строительстве флота станут особенно ощутимыми, если вспомнить, что за все годы царствования Михаила Федоровича было построено лишь одно военное судное для охраны торгового флота на Волге, погибшее из-за несовершенства конструкции на Каспийском море. При Алексее Михайловиче тоже был построен только один военный корабль - "Орел", сожженный повстанцами Степана Разина в Астрахани.
Флот России по мере роста требовал все большего числа экипажей. В Азовском походе морскую службу несли ратники "потешных полков", которые плавали с Петром I еще по Плещееву озеру. Трое из них - Игнат Мухалов, Иван и Наум Сенявины, изучавшие морское дело на английских и голландских военных судах, - стали первыми русскими капитанами.
На судах Балтийского флота служили как моряки, обученные на Азовском флоте, так и призванные на службу по рекрутскому набору. Для обучения экипажей приходилось приглашать иностранных моряков.
Постепенно число иностранцев, служивших на российских кораблях, уменьшалось. В 1720 г. в русском флоте уже не было ни одного матроса-иностранца. Подготовить офицеров было сложнее, чем матросов, но Петр I делал все возможное для создания российского командного состава. Если во флотилии, зимовавшей в Котлине в 1705 г., число русских офицеров составляло от всего командного состава, то уже в 1723 г. адмирал К.И. Крейс докладывал контр-адмиралу Ф.М. Апраксину : " По моему мнению, ни одного иноземца в офицеры не надлежит принимать, который не был бы добрым штурманом, понеже здесь и своих офицеров довольно есть."
Чтобы представить, какое огромное количество людей пришлось обучить морскому делу, они несли службу на судах Российского флота, вычислим, сколько матросов и солдат служило в 1717 г. только на линейных кораблях.
Молодой Балтийский флот, спешно созданный и обученный Петром I, явился грозной силой, которая достойно утверждала славу нашего Отечества на морских просторах.
